Это не новый рассказ,но может быть кто-то не видел?
В конце концов,мой рассказ,хочу и выкладываю 
Мечта
Матросы тащили на борт теплохода 30 литров Метаксы в одной посуде.
Это греческое пойло им посоветовал один прозектор, которого они терроризировали уже в течение месяца, требуя от него каждый день, за полцента, литр, а то и два спирта.
Прозектор каждый день объяснял на греческом, вперемежку с нижегородским, что этот спирт хоть и чистый, но к употреблению внутрь не годен, в силу своих многолетних побочных эффектов.
Матросов многолетние эффекты не интересовали. Они объясняли продавцу в танце, что их интересует "Сейчас и Немедленно!"
Метакса была ещё той дрянью, но её было МНОГО и главное дёшево!
Юрка, увидел её в самом начале дня, всего за 5,5 баксов... И жаждущие были готовы тут же её купить, НО, где культура пития? Где чувство собственного достоинства?
Автобус в порт уходил через шесть часов, КТО будет сторожить этот Trident? Эту ракету Polaris? Красивейшее имя дали аппарату, способному уничтожить массу людей, но не моряков, месяцами дышащих и нюхавших различные отвердители, краски, смеси и растворители, задолго до появления токсикоманов как класс.
Было решено: погулять, попить, повеселиться, в меру денежных способностей каждого, а в конце дня, купить и привезти на всеобщее обозрение и одобрение не выездных матросов (по причине беспросветного пьянства), а также для дегустации личного состава (особо приближённого к выездным).
День начинался радостно и не принуждённо. Попив утреннего чайку вперемежку с бражкой, они высыпали на автобусную остановку, изрядно потея и икая.
-Чёрт бы его подрал, этого боцмана, сколько не вливай в него – всё мало будет.
Сокрушался Юрка.
-Думал, накачаем, и будет спать как утопленник. А он, с каждым новым стаканом, только грустнел и всё чаще вспоминал про работу.
Вчера они влили в боцмана, в простонародье – дракон, 8 литров браги. А он даже не закурил.
Хотя, Юрка уверял, что дракон отливал «на чёрный день” в раковину, которую ему (загодя) “препарировал” колобаха (старший матрос – по судовой роли плотник, отсюда и прозвище). И, якобы, под раковиной, стояло ведро, начищенное до блеска, из которого сей перепончатый, по утрам, отпаивал особо приближённых к чешуе. Ну, а кто не верил в чистоту экспериментального ведра – уходил с головной болью на работу, чему сам чешуйчатый не очень-то и расстраивался, мол, больше достанется!
Автобус подкатил точно по греческому расписанию, пожилой грек довёз жаждущих зрелищ до центра Пирея и, пожелав не подхватить сифилиса убыл восвояси.
ВО! – воскликнул Юрка, - ОНО!!
Дальше, как по написанному выше, все пошли гулять.
“Не купили бы” – переживал Юрка, такая посуда! Рано закрываются!
“Не переживай, сейчас глянем по сторонам, пройдемся по секс – кинотеатрам, попьём пивка, телок пощупаем и на пароход, с этой мудьёй.” – уверяли все.
- Гулять – так гулять!
Юрка сомневался.
Вы, сначала, мудьё своё протрясете, а потом уже и не на что будет покупать особь!
Ему ещё ни разу не удалось привес... принести всех до единого ушедших с ним на берег.
На Кубе, сразу после швартовки, он ушёл в Гавану с пятью моряками, а вернулся один.
Первого привезли местные докеры (рабочие порта) в час ночи, на тележке из под развозки воды. Сгрузили у трапа, помогли поднять на борт. Объяснили слабость привезённого тёплыми местными климатическими условиями и убыли.
Второй прибыл через два часа, после первого, с группой местных путан и уверял, что все они чистые!
Третьего с четвёртым забрали утром в местной кутузке. Изрядно избитыми резиновыми дубинками. Это сказки, что кубинцы любят наших моряков. Они любят всех, кто не нарушает общественного порядка. Остальных – учат палками по голеням. Не смертельно, но запоминается на долго!
Последнего привёз наш консул, вытащив практиканта из постели американской девицы, который уверял, что он действовал на благо отечества.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Они тащили её кляня всё на свете, греков - за недоработку тары, ручки не могли приделать для удобства. Себя - за недальновидность, надо было тележку прихватить.
=================================================================
- С чего начнём? Поинтересовались все одновременно.
- Может разомнёмся красненьким? Предложил колобаха.
Идея понравилась, но только не Юрке.
- Да я после красного сру дальше чем вижу, запереживал он. - Я ж после него дальше десяти метров от сортира не могу отойти в течении двух часов.
- Засранец. Лениво прокомментировал моторист. – Если с крепкого сразу начнём, - до вечера не продержимся.
- Ты в любом случае не продержишься, - огрызнулся Юрка и сплюнул в придорожную пыль.
В пустом, пыльном уличном кафе–баре сели за пустой стол, достали три бутылки вина на четверых и шкалик водки для диарейного товарища, купленные в соседнем магазине. Пили молча, без закуски. Заказывать было дорого, а колбасы, в винном магазине, не было.
- Ну, я пошёл. - Моторист встал и покачиваясь вышел из за стола. - Кто в кино, пошли со мной.
Поднялись ещё двое.
- Смотри не заразись от него, шепнул моторист колобахе и подмигнул.
У того в животе сразу что-то предательски булькнуло.
Встречу для отъезда назначили возле магазина с вожделенным сосудом.
- Пошли, закусим где-нибудь, не могу я как они, мы же не портовые грузчики.
Подошли к ларьку с местной шаурмой.
– Хау мачь? - спросил Юрка.
– Ту, - добавил колобаха и растопырил два пальца.
Продавец, молодой парнишка, что-то написал на бумажке и протянул им.
– 130 драхм, произнёс Юрка, взглянув в листок.
- Не обеднеем, а голод не тётка, - рассудил колобаха, уплетая за обе щёки.
- Ну, вот и повеселее стало. - Юрка швырнул пустой шкалик в мусорный бак и прикурил сигарету. - Всё-таки повезло нам с Грецией, продолжал он. – За ремонт денег получим, как за год работы.
Дело в том, что при стоянке судна в доке, камбуз не работает и морякам платят хорошие суточные, рассчитанные на питание экипажа за свой счёт. Конечно, никто валюту на еду не тратит, перед ремонтом все затариваются консервами, электроплитками и кипятильниками, вот сумма и набегает. Но дело даже не столько в суточных, - они ходили на концерт Pink Floyd! Потрясающий концерт “Delicate Sound of Thunder” в Афинском Олимпике.
С билетами расстарался колобаха и был этим ужасно горд. Вначале, когда до концерта оставалась неделя, они обратились к першингу, первому помощнику капитана, с просьбой посодействовать с билетами. Тот ответил – хорошо, я поговорю с нашим агентом. И по своей гнусной замполитовской натуре тут же постарался сделать всё, чтобы никто, никуда не поехал. Меньше увольнений – меньше проблем.
Если он боялся, что кто-то сбежит, то это могли сделать давным-давно, а ехать для этого на концерт было бы просто глупо. Понять логику первого помощника не удавалось ещё никому, даже сменному капитану, замещавшему в прошлом рейсе основного, пока тот был в отпуске.
Марк Сергеевич, либерал и демократ от матросского Бога, широчайшей души человек, всегда не любил первых помощников, но иногда их жалел.
В прошлом рейсе, когда першинг понял всю тщетность своих усилий навести порядок среди пьющего экипажа, плюнул, закрылся в каюте и пил, по непроверенным данным, (проверять было некому) неделю. Дело было на Кубе, в Матанзасе. На соседнем причале грузился теплоход военными и военным грузом. Теплоход уходил в куда то в Африку, где кубинские военные принимали активное участие. Вокруг него сутками кидали гранаты, для глушения возможных подводных диверсантов. В каютах эти взрывы отдавались резким металлическим звуком, словно кто-то долбал огромной кувалдой по длинному рельсу. Через пару дней все привыкли и спали мертвецким сном, но для первого помощника была выдумана легенда неистребимой бессонницы, отсюда и красные глаза от недосыпа, от туда же и качающаяся походка, опять же от недосыпа, а то и внезапный беспробудный сон средь бела дня у любого члена экипажа, в любом месте. С мощным храпом и невнятным мычанием при попытке растормошить упавшего.
Через неделю он открыл дверь и попросил Марка сыграть с ним в нарды. Во время игры Марк прочитал ему лекцию о бессмысленности его (першинга) присутствия на пароходе, высказал от лица всех экипажей нашего пароходства надежду, что их (першингов) вскоре уволят ко всем чертям , пожелал хорошей пенсии и шесть дачных соток в придачу.
- Ну ты сам подумай, Виктор Василич, что ты полезного можешь сделать в рейсе? - спрашивал Марк.
- Зато я тебе ХАРАКТЕРИСТИКУ пишу, уел тот Марка.
Да, характеристика в то время, к сожалению, была бичом для всех моряков, но все крутились как могли и особо не тужили.
Колобаха сразу смекнул про “хитрый” замысел замполита, втихаря смотался в город, к знакомому торговцу Лазарю и переговорил с ним. Тот, за небольшую дополнительную плату, купил им билеты и свозил туда, и обратно на своей машине.
За это колобаха потребовал, чтобы Юрка сказал першингу, что он мудак.
Юрка, воодушевлённый концертом, хлебнув ночью стаканчик – другой, набрал телефон замполита и проревел в трубку
- Первый, ты МУДААААК!!!!
- Кто это говорит? - опешила трубка.
- ВСЕ говорят, - сказал Юрка и положил трубку.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Нести было ужасно неудобно. В сравнении с известным афоризмом про чемодан – последний проигрывал на все 100. Но о том, чтобы её БРОСИТЬ, нельзя было даже подумать! Несли МЕЧТУ!
===============================================================
- Слушай, а зачем тебе эта бадья трёх звёздная? - поинтересовался колобаха, скручивая пробку на очередном шкалике. – Может как всегда? Спиртяшки, дёшево и сердито!?
- У тебя мечта есть?
- Есть, пить бросить.
- Да нет, МЕЧТА? Настаивал Юрка.
- Ну, денег заработать поболее, ты же знаешь, я со своей кастрюлей развёлся, теперь хату менять придётся, - посетовал колобаха.
- Я про Мечту, а не про житие – твое. Заработаешь ты ещё, разменяешься, а вот вспомнить - то будет что?
- Вспомнить, говоришь? Да разве всё упомнишь, записывать надо. А то этот спирт всю память вымывает. После Карденаского рейса думал и вовсе ласты склею.
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Карденас – кубинский порт, стал именем нарицательным среди экипажа. После рейса никто не мог точно сказать, сколько прошло времени. И только потом, со слов родственников, отмечавших даты начала рейсов в календаре, удалось высчитать, что рейс длился семь месяцев, хотя многие были уверены – не более недели.
Теплоход встал под погрузку цедрой, какао и кофе. Толи все причалы были заняты, толи произошла какая то неразбериха с грузом , которую потом никто не захотел исправлять, но судно пришвартовали на спиртовой причал. Погрузка, учитывая специфику груза, ожидалась долгая, при любом, даже самом маленьком, дождике приходилось закрывать трюма и ждать сухой погоды. Экипаж доставал ласты и маски, готовясь к поездкам на Варадеро, где был замечательный пляж.
Капитан, Марк Сергеевич, распорядился оставлять на борту минимум экипажа, способных обеспечить функционирование жизни корабля и погрузочных работ. Остальным предписывалось выезжать на шлюпках к близлежащим островам, для отдыха перед обратной дальней дорогой. Что неукоснительно и выполнялось в течение первых двух дней. На третий день Юрка откопал ЖИЛУ.
Собственно, жилу он почувствовал ещё в первый день стоянки. Стоя на вахте у трапа он обратил внимание на тот факт, что местные грузчики очень часто спускались в большую яму, расположенную под оконечником трубопровода. Трубопровод начинался на территории завода, расположенного в пределах видимости и заканчивался этакой Аркой пяти метров высотой и около двух метров в поперечнике.
Вылезая из ямы, грузчики выглядели весёлыми и бодрыми, правда после нескольких “падений” в яму, весёлости прибавлялось, а вот бодрость явно исчезала.
В обед, когда никого на причале не было, Юрка, прихватив с собой для подстраховки моториста, спустился вниз под арку. Конец трубы заканчивался фланцем и заглушкой на нём. С фланца капала прозрачная жидкость в аккуратно обрезанную и заботливо подставленную алюминиевую банку из-под пива.
Юрка сунул палец в банку, смочил в жидкости и, понюхав, лизнул. Потом оценивающе посмотрел на Арку и на некоторое время задумался. Даже по самым пессимистичным прикидкам это был Клондайк!
- Фланец разболтить сможешь? - спросил он моториста.
- Как два пальца об асфальт, ответил тот, на глаз определяя размер инструмента.
- Как стемнеет, будем брать, - вздохнул Юрка понимая, что ни о каком Варадеро теперь речи идти не может.
Той же ночью, бригада единомышленников вышла на первую вылазку. Спустившись вниз, Юрка подставил ведро под протекающий фланец, а моторист, приладив ключ, резким движением отпустил гайку. СТРУЯ ударилась в дно и фонтаном взмыла к ночному небу.
- Закручивай, закручивай! - возбуждённо шептал Юрка, в тональности близкой к ре-бемоль.
Гайку затянули обратно и уже нежно, и плавно открутили снова. Наполнив ведро за 15 секунд , все уставились друг на друга.
- Вот это ДА! Только и смог произнести колобаха.
- Значит так, - сказал Юрка на правах первопроходца. – По-тихому, идём собирать пустую тару, никому ни слова!
- Не выйдет по-тихому. – Произнёс моторист. – У всех брага давно закончилась, а тут мы - “водовозы”.
Брага на теплоходе почти не переводилась. Её ставили сразу по выходу в рейс. Пока она неделю бродила, народ допивал собственные запасы и плавно переключался на неё. Одновременно заряжая новую порцию в пустом молочном бидоне. Таким образом, происходил круговорот дрожжей, воды, сахарного песка и головной боли. Брагу, по причине особого запаха, держали в малярке, поэтому проблем с начальством не возникало.
- А где новый бидон?
- Вчера боцман перепутал, налил в него отвердитель, думал краска в нём, двухкомпонентная.
- Совсем нюх потерял перепончатый, - опечалился Юрка. – Тогда так: ты (он указал на моториста) идёшь подкидывать идею афганцу и слушаешь его бредни вместе с практикантами, они как раз должны его сейчас расспрашивать. А ты (он кивнул другому) идёшь к шефу.
- Я пойду к шефу, - сказал колобаха, который давно исповедовал принцип: подальше от начальства, поближе к камбузу. А после того, как шеф Сан Саныч отпоил его огуречным рассолом, вдохнув в него веру в новую жизнь, и вовсе считал, что клятву Гиппократа должны приносить не только врачи, но и шеф-повара.
Коля, он же афганец, был патологическим выдумщиком. Сказать, что он был вруном, язык не поворачивался, поскольку Коля сам начинал верить в свои россказни.
Он собирал в своей каюте практикантов и начинал рассказывать им про свою геройскую жизнь. А жизнь у него была бурная. По его словам он побывал во всех горячих точках планеты, воевал, имел награды, а в Афганистане ему миной оторвало обе ноги.
К счастью, в госпитале, куда Колю привезли, нашёлся хирург – светило, он пришил Коле ноги первого попавшегося на глаза душмана. Ноги прижились, вот только с тех пор они воняют.
- А где шрамы от операции? - спрашивали заворожённые рассказом практиканты.
- Рассосались, когда Кашпировского смотрел по телевизору, - не моргнув, отвечал Коля.
После этого его стали называть “афганец”.
Все разошлись в поисках пустой тары.
Пусть шеф спит, думал колобаха, умаялся поди, лучше я камбузника подниму.
Сан Саныч был шеф поваром высшей категории, он был повар наставник. Экипаж не мог нарадоваться на него, поскольку кормил он не только вкусно, но и накрывал как в ресторане. Когда Сан Саныч ушёл в отпуск, прислали другого, на подсмену. Валеру, так его звали, толком не видел никто в течении первой недели. Колобаха видел его однажды мельком, хотел, как обычно в таких случаях, завести разговор, чтобы перед обедом поучаствовать в дегустации котлет, но Валера ускользнул, как оказалось, на неделю и разговор не состоялся.
Зато состоялся разговор в столовой, где ничего не понимающие члены экипажа тщетно пытались покушать. Всю неделю никто не накрывал им столы, как это положено, на камбузе в кастрюлях что-то варилось и булькало. Матросы и мотористы сами ходили на камбуз, что-то вылавливали и пытались это съесть.
Колобаха первый смекнул, что грядёт линчевание гастрономического цеха, и направился к ним в каюту для получения ответов на вопросы.
Шеф лежал на кровати в трусах, в кедах на босу ногу и спасательном жилете.
- Пьёт, а соображает, что могут и за борт выбросить. Уважительно подумал колобаха и принялся его расталкивать. Минут пять шеф не подавал никаких признаков жизни.
- Валера, проснись, народ недоволен.
- Чем? - вдруг спросил Валера.
- Они там голодные!
- Все?
- По крайней мере, те кто пить заканчивает.
- А суп съели?
- Ещё позавчера. Если это можно было назвать супом, - подумал колобаха.
Валера сел на кровати и задумался.
- Ну, что ж, будем готовить хуже!
Колобаха побледнел.
- Раз так хорошо готовим, что даже суп весь съедают!
Растолкав камбузника, он в двух словах объяснил, что от того требуется.
Тот моментально проснувшись, кинулся на камбуз, собрал все кастрюли и пустые бидоны, сложив их в один огромный котёл.
- А борщ ты, в чём варить-то будешь? - поинтересовался колобаха.
- Да какой там борщ, когда тут Такое!!
Через полчаса все собрались под Аркой. Тары было много, очень много, но, похоже, всё же недостаточно, а останавливаться на полпути уже было поздно.
- У нас два питьевых танка, каждый по 50 тонн. Сказал колобаха. – Один я могу откачать и зальём прямо туда.
- Тогда уж, оставь немного водички. Предложил моторист.- Разбавлять не надо будет.
- Разумно. Согласился Юрка. – Соображаешь иногда. Ладно, несём это, а там видно будет.
Больше ничего видно не было до конца рейса. По теплоходу бродили тени отца Гамлета. Трюма закрыли и задраили на следующий день после первой вылазки, по причине ожидания ужасного урагана, погрузка остановилась на неопределённое время.
Начались первые потери в живой силе.
Они сидели втроём, точнее вдвоём, боцман лежал под простынёй в кирзовых сапогах, в рукавицах и с каской на голове.
- Ты вчера музыку слышал? - спросил Юрка.
- Тут каждый день музыка, - буркнул колобаха, указывая на храпящего боцмана.
- Да нет, вроде классика играла.
Колобаха осторожно покосился на него.
– У тебя всё…
- Мужики, точило по телефону звонит! - открыв дверь, произнёс моторист.
Надо отметить, что в те годы о мобильных телефонах многие даже не слышали. В те годы только- только широкими шагами начал шествовать по стране формат VHS.
Вышли в коридор. Из дальнего угла отчётливо слышался голос токаря, в простонародье точило.
Подошли поближе, голос усилился до знакомых букв и предложений.
- Маша, ало, ало. Как слышно? Плохо?
Юрка открыл дверь. Точило стоял на стуле, на коленях, засунув голову в тумбочку, прикрученную к переборке. Внезапно он вытащил голову наружу, резким движением выбросил оттуда все книги и засунул голову обратно.
- Ало, Маша, так лучше?
- Телепат, - констатировал колобаха.
Второй потерей в личном составе был Ванька. Тот ночью пошёл искупаться в бассейн.
Прыгнул сверху, воды в бассейне, как в анекдоте, не оказалось, в результате сломал ногу.
Ваньку отвезли в госпиталь на скорой помощи, а когда тот вернулся обратно на костылях, три дня обмывали гипс.
На четвёртый день Ванька попросил попить. Ему дали стакан, но он попросил водички. Дали водички. Ванька опять поплыл.
- Хорошая штука спирт. Сказал моторист. – Пьёшь, пьёшь, а потом хрясь водички и опять как разбавил.
- А что отмечаем–то? - вдруг, поинтересовался Ванька.
Все переглянулись.
- Ты сам-то как?
- Я, что завтрак проспал? - сообразил Ванька и попытался встать на ноги.
Какое-то время он тупо смотрел на гипс, потом на костыли и потихоньку мрачнел.
- Дошло, кажется, - ухмыльнулся Юрка и вышел из каюты.
Финал истории с артезианской скважиной был более чем прозаичен.
Как и предполагал моторист, сохранить в тайне живительный источник не получилось.
По ночам к Арке ходили сомнамбулы с различными сосудами. И, однажды, источник иссяк. Из под волшебной гайки не только не потекло, но даже не закапало. Однако, никто не удосужился завернуть её обратно. А на следующий день, ровно в 13 часов, завод дал пресс! Видимо, ожидался приход танкера спиртовоза и начали проверять герметичность трубопровода.
Фонтан был выше, чем в ту волшебную ночь, когда всё только начиналось. Вот тут уже все грузчики побросали свою работу, (грузить всё-таки начали) и бросились под фонтан кто с каской, кто с рукавицами, а кто и с раскрытым ртом.
Все, кто ещё мог стоять на ногах в этот момент, стояли на верхней палубе после обеда, курили и наблюдали суету вокруг фонтана.
Электрик Вовка, в силу болезни почек не принимавший участия в выпивке вообще, кинулся в гущу событий для выяснения причин столь радостного настроения братского кубинского народа.
Вернувшись, он дрожащим от волнения голосом поведал, с трудом держащемуся на ногах экипажу.
- Мужики, вы знаете, что ТАМ было?
- Что?
- Там был СПИРТ!!!!
- Не может быть. Отвечали мужики, разбредаясь по каютам.
Мечта не сдавалась, она, вообще, была вещью тяжёлой, готовой выскользнуть из рук в любую секунду. На коробках с такими вещами обычно пишут – Не кантовать!
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Вот и я о том же. Хочу принести этот пузырёк в каюту, налить рюмку, а не стакан как обычно, закурить кубинскую сигару и подумать о смысле жизни. – Тихо проговорил Юрка.
Они сидели на автобусной остановке, в тенёчке, потягивая пиво из алюминиевых банок.
- Как думаешь, Сильвера спишут? - поинтересовался колобаха.
- Если пошутить ещё раз, то второй механик может и не вспомнит уже ничего.
Сильвер, он же Джон Сильвер, он же Сашка, появился в экипаже с год назад. Свою работу Сильвер делал не хуже других, однако, в силу несколько большего живота, чем у своих коллег, он не всегда мог пролезть в трудно доступные места, чем очень огорчал своего начальника – второго механика.
Другой отличительной чертой Сашки была способность хромать на обе ноги сразу, за что он и получил своё прозвище. С его слов, он где-то упал в трюм и повредил ноги. Эта особенность иногда помогала ему избавляться от мелких поручений механика, - принеси то, сё, сходи за чаем. Быстрее было послать другого свободного моториста, нежели ждать пока Сильвер дохромает. Однако, стоило выпивке замаячить на горизонте, Сильвер был готов хромать куда угодно в первых рядах. Ещё Сашка умел курить стоя под душем.
Последней стоянкой, перед заходом в Роттердам, была стоянка в Венесуэле, где экипаж смог набрать столько дешёвого спиртного, сколько вообще смог принести.
Многие страны регламентируют количество сигарет и спиртных напитков разрешённых держать в каюте на одного человека. Как правило, это пол-литра спиртного и блок сигарет. Все излишки просто-напросто сдаются в артелку и опечатываются таможней до выхода теплохода из порта.
Роттердам не был исключением, исключением был старший помощник капитана, он же тюлень, прозванный так за огромный размер обуви.
Тюлень был ровесником штатного капитана. Оба, по слухам, в войну окончили курсы пулемётчиков, но тут война закончилась и оба подались в торговый флот.
Тюлень знал, что капитан Василий Фёдорович очень не любит, когда экипаж покупает, без его ведома, спиртное, особенно в ТАКИХ количествах.
Василий Фёдорович был небольшого роста, скорее даже маленьким, но с огромным животом. Колобаха, однажды, даже поспорил с Юркой, что если этот шарик на ножках нырнёт, то тут же, по всем законам физики, выскочит обратно на берег.
- Не может вода пропустить сквозь себя такое большое пустое брюхо. Ты рыбу-то когда-нибудь ловил? Помнишь, как ведёт себя поплавок?
- А с чего ты взял, что у него поплавок пустой? - спрашивал Юрка. – Чем он лоцманов угощает, видел? Ты же видишь, он постоянно ковыряется в зубах. Не пломбы же он выковыривает. То-то же!!
Лоцманов, Василь Фёдорыч, угощал индийским кофе, который собственноручно растирал с сахаром и капелькой воды, иначе кофе мог остаться на ложке, в виде некоего сгустка, напоминавшего своим видом собачьи приветы.
Холодильник в его каюте был полностью забит продуктами и, по словам артельщика, каждый день пополнялся новыми. Спиртное, которым полагалось угощать представителей власти, дядя Вася не пил совсем, никого им не угощал, но увозил его домой в огромном количестве.
В Швеции, в бассейне клуба моряков, представился случай проверить его поплавковые способности. Когда дядя Вася встал на тумбочку у края бассейна, помахал, видимо для разминки, руками и присел, все, находящиеся там люди замерли. Дядя Вася отвёл руки за спину и… прыгнул задницей вперёд.
- Это не честно, – говорил колобаха Юрке, когда тот забирал у него проигранную бутылку. - Он должен был вперёд головой прыгнуть, тогда и выпрыгнул бы назад. Задница всегда тяжелее головы, видел, сколько брызг было, всех чуть не смыло?
- Ты сходи, скажи это пузырю, пусть заново прыгнет, по всем правилам, только теперь за борт. – Отмахивался Юрка, разливая по стаканам.
Тюлень заглянул к Сильверу, оглядел всех собравшихся и объявил: “Вот вы где, пришла телеграмма, будем заходить в Роттердам, сливайте все спиртное“.
- Как сливать? Куда????
- Куда хотите, хоть в шпигаты*. (*отверстия в палубе для слива воды за борт)
- Можно ведь в артелку всё снести, а потом опечатать, – предложил кто-то.
- Можно, конечно. - Тюлень поскрёб подбородок: – Но, Василий Фёдорович будет опять недоволен, а я не хочу его расстраивать.
- И что же делать?
- Что делать? Хм, вот что – ПЕЙТЕ!
- Да вы что, у меня одного только джина три коробки, а это 36 бутылок, – возмутился Сильвер. - И это не считая остального.
- Ну и что? – немного подумав, проговорил тюлень. - До Роттердама ещё ТРИ дня!
В тот же день, Сильвер принялся выполнять распоряжение старпома.
Выполнив перед вахтой полторы бутылки джина Gordons, Сильвер спустился в машинное отделение и заявил механику, что в связи с обострившимися болями в ногах он просит перевести его в дежурный режим, в котором он будет находиться неусыпно день и ночь и, по любому срочному звонку, пулей прибежит в его полное распоряжение. С этими словами, Сашка выкатил, в качестве аргумента, ничего не понимающему механику, на стол три бутылки водки Smirnoff и убыл в дежурный режим.
Механик внял его просьбе и, закусив аргумент, решил чуть позже проверить на практике ретивость подчинённого. Он договорился с третьим механиком, что тот сыграет ”тревогу”
на своей вахте, а сам будет следить за действиями Сильвера возле его каюты.
Мотористы недолюбливали второго механика, но симпатизировали Сашке. Они сняли предохранительный упор, который препятствовал железной двери – броняшке, ведущей в машинное отделение, стучать по переборке и выбросили его за борт.
Механик встал возле входа в машинное отделение, со стороны дверных петель и дал отмашку на ”тревогу”. На двадцать восьмой звонок Сашка поднял трубку. Услышав призыв к действию, сказал: ”Бегу!” и побежал, не заметив стоящего механика. Он рванул на себя дверь и тяжёлая металлическая броняшка, со всего размаха, врезалась в лоб второго механика. Придавила всей тяжестью на плохо смазанных петлях, да так и оставила стоять до прихода всё того же Сашки, который, выяснив, что ничего страшного не случилось, закрыл металлическую дверь, освободив механика, и вернулся на свой пост в каюту.
- Шутка удалась. – Поговаривали между собой мотористы.- Может повторить?
- Это только твои ложкамойницы верят тебе с первого слова, судовой комитет может посчитать умышленным причинение вреда второму механику.
- Уборщица она была. – Отвечал колобаха.- Нифига ты, Юрка, не смыслишь в женщинах.
Колобаха никогда не имел проблем с женским полом. В любом порту он всегда находил ту единственную, которая понимала его с полуслова и верила как самой себе.
Последний раз, он познакомился с Зойкой в здании таможни, когда он растомаживал очередной автомобиль.
Очередь в кабинет была длинная, время клонилось к обеду, а народу не убавлялось. Тут он заметил, что в кабинет запросто входит один человек, точнее одна. В руках у неё было ведро и швабра и, судя по всему, они и являлись пропуском вне очереди.
Пообещав несколько долларов, колобаха представился ей и попросил об услуге.
- Кем ты плаваешь? - спросила поборница санитарии.
- "Плавает у тебя в ведре", - подумал колобаха, но вслух сказал: - Капитаном.
- Ты меня не бросишь?
- Нет!
Доллары перекочевали из одного кармана в другой, и вечером он был в её постели.
- Трындец... - застонал Юрка.
Колобаха проследил взглядом направление, откуда, по словам кореша, был виден трындец.
Моториста несли под руки двое. Голова его моталась из стороны в сторону, это говорило о том, что увольнение удалось полностью.
- Ну, всё, теперь мы намучаемся. Кроме Мечты, придётся ещё этого нести.
Автобус подошёл точно по расписанию. Моториста внесли через дверь для инвалидов, за ним, осторожно, как дорогую картину, внесли Мечту.
Водитель автобуса, наверно, много повидал, но, когда увидел, как втащившие моториста люди, с трудом держащиеся на ногах, попытались открутить пробку Мечте, доставая из карманов стаканы, уважительно закивал и предложил свой, недоеденный бутерброд.
- После метаксы н_е з_а_к_у_с_ы_в_а_е_м! - вдруг, сказал моторист и потерял сознание.
- Но, но!! Руки! - завозмущался Юрка.
Через двадцать минут, автобус подъехал к территории судоремонтного завода и, сгрузив всё, что у него было в салоне, укатил восвояси.
- Какой план? Поинтересовался колобаха.
- План один – завязать с морской жизнью! - сказал Юрка, удручающе глядя на три ”трупа”
- Слушай. Давай ему, на пузо, положим Мечту, он её руками обхватит, а мы ему руки свяжем и пустим под уклон? Предложил колобаха, указывая на моториста.
- Тогда и ноги придётся связать, для выравнивания линии.
На ноги не хватило поясных ремней, их всего-то один нашёлся, и тот на брюках моториста.
- Колобаня, запускайте Берлагу! - скомандовал Юрка, давая пинка под зад конструкции для ускорения.
Моторист, обхватив руками Мечту, медленно стал перекатываться с бока на бок, при этом его ноги выписывали па, которым позавидовал бы сам Барышников. Однако, через несколько метров, ноги приняли вторую позицию и дальнейшее использование техники движения бревна стало невозможно.
Попробовали тащить за ноги, при этом голова, как показалось, сама стала приподниматься и тянуться к горлышку.
- Не получится, - с трудом дыша, просипел колобаха. – Мы его в горку не втянем.
- Ну и хрен с ним. Вон, те очухаются, сказал Юрка, указывая на две неподвижные кучки, сами принесут.
Они отвязали ремень и, обняв Мечту как дорогую женщину, двинулись в сторону теплохода.
Мечта носила матросов из стороны в сторону, как буря щепки. Каждый свой шаг моряки выверяли и ощущали всей душой. Иногда им удавалось управлять мечтой как баркасом на крутых перекатах, - то есть никак. Управление шло, но только боком, а зачастую и на коленях. Мечта уверенно держала штурвал на своих стеклянных боках.
- Самое сложное впереди. Произнёс Юрка, усаживаясь верхом на сосуд и закуривая.
Как мы её на борт будем поднимать? Нас же помполит сразу срисует и дяде Васе заложит.
- Давай скажем, что это отвердитель для краски. Тот, что боцман профукал в брагу. А теперь сам дал нам денег на его покупку, чтобы вину загладить, предложил колобаха.
- Тогда придётся объяснять, что красили брагой, - засомневался Юрка. – Да и все закупки идут через старпома.
- Слушай, а давай её краном поднимем, если что, скажем, снабжение получили.
Колобаха отправился на борт судна, опускать кран на док. Юрка сидел на мечте, как Мюнхгаузен на стволе пушки перед историческим выстрелом.
Грузовая люлька опустилась, Юрка втянул в неё свою мечту, сверху накидал старых покрышек, в изобилии валявшихся по всему доку, залез внутрь сам и крикнул вира!
Поравнявшись с бортом, он спрыгнул на палубу и придержал опускающуюся люльку.
- И, ЧТО ЭТО У ВАС ТУТ? - раздался знакомый до боли голос первого помощника.
- Покрышки для изготовления кранцев привезли, Виктор Василич, - пробормотал Юрка. – Будем готовить их для швартовок.
Першинг с подозрением осмотрел люльку.
- А под покрышками что? - не отставал он.
- Так, это, растворитель, трёхкомпонентный, - пришёл на помощь колобаха, выглядывая из будки крана.
- Трёхкомпонентный, говоришь? А какой третий компонент? Я знаю два: краска и отвердитель, - не унимался першинг.
- Вы, Виктор Василичь, про пигмент забыли. Теперь ещё пигмент добавляют, - уверял колобаха.
- Пигмент, говоришь, ладно, только много пигмента не добавляйте, а то сами пятнами пойдёте, - сказал помполит и повернувшись на каблуках исчез внутри надстройки.
- Неужели человеком стал? Пролепетал колобаха, крестясь и глядя на тускло поблёскивавшую мечту.
- С чего бы, - удивился Юрка, - за стаканом побежал. Для него это, возможно, последний рейс, сокращают их как класс. Всё, отпили они свою кровушку, отпили у народа. А вот хрен ему, а не стакан! - взвился он. - Сколько он нам с тобой нервов подпортил? Да пошёл он…
- Может, тело пойдем, подберём? - спросил колобаха, закрывая дверь в Юркину каюту и ставя Мечту на стол.
Стол подозрительно завибрировал.
- Да ну их. - ответил Юрка. – Тут, видишь, даже мебель ждёт не дождётся, когда начнут угощать. Беги за боцманом, зачнём помолясь.
Через несколько минут все собрались у Юркиной каюты. Первым прихромал мокрый Сильвер, с папиросой в зубах.
- Намаялся сегодня, сплошные тревоги, - доверительно проговорил он.
Ванька пришёл, неся под мышкой костыли:
- Подарок будет, от сглаза всякого.
- Брось! - сказал укоризненно колобаха. – Это тебе не переходящий приз. Человек, можно сказать, с морем прощается, а ты ему костыли.
Боцман, что-то невнятно промычал и стукнул в дверь кулаком.
- Ну, что, суки, не ждали?
Голос моториста разнёсся по всему коридору.
- А я вам яблочко принёс. Сказал он и вытащил из кармана пустой стакан.
- Открывай уже, - молвил колобаха Сильверу, глядя на моториста, и приложил палец к губам.
Открылась дверь. На диване сидел Юрка с сигарой в зубах и смотрел в никуда. На столе, рядом с Мечтой, стояла налитая рюмка.
- Сбылась Мечта… - сказал колобаха.
- …Идиота. - прокомментировал моторист и икнул.
- Да пошёл ты! - цыкнул на него боцман.
В уголках Юркиных глаз искрились звёздочки маленького счастья.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
.
