немного наивная,немного глупая история.возможно в ней абсолютно нет смысла.но для меня именно эта история много значит.
Я посмотрел на свое бледное отражение в зеркале и в который раз с надеждой подумал, что сегодня все будет не так. Сегодня все будет по другому. Все изменится. Они смогут меня понять…мне ведь тяжело и больно…я смогу справиться и пережить утро, затем обед, а за ним и вечер. Нет…я не могу так больше, но я должен выдержать…хотя бы ради себя. Взгляд скользнул по рассеченной губе, и я усомнился в своих словах. В голову пришла паническая мысль – я не хочу! Я спрячусь в угол, забьюсь в кровать, и свернусь клубком, накрывшись одеялом, где меня никто и никогда не найдет. Я буду один, и никто больше меня не унизит, не ударит, не скажет плохого слова. Я буду совершенно одинок, и я буду этому рад. Я наконец буду счастлив. Я забуду о всех…
- Максим. – спокойный голос мамы заставил меня вздрогнуть. Я поднял на нее испуганный взгляд и понял, что она выжидательно смотрит на меня.
- Что? – дрогнувшим голосом уточнил я.
- Ты собираешься идти на занятия? – спокойно спросила она. Ну конечно. Ей лишь бы покомандовать. Почему она не видит как мне больно? Почему не хочет помочь? А может быть она и правда не видит? Или просто не хочет видеть? Но ведь она моя мать. Как она может меня бросить…
- Иду. – резко ответил я, направляясь к двери.
Такое ощущение, будто я иду в темный, опасный лес, полный голодных волков, которые готовы меня разорвать на части. Растерзать, истязать мою плоть. Мне так страшно…что будет сегодня?
Мне казалось, что все на улице смотрят на меня и, задерживая взгляд, думают – «Да это же он!». Кто я? Я…я гей. Тяжело это осознавать. Тяжело и больно. А особенно тяжело это принять. Но вдвойне тяжело, когда все это знают твои друзья и близкие. Теперь у меня нет друзей. Они все меня оставили. Каждый день я терплю боль и унижение. А зачем? Быть может мне просто стоит умереть? Тогда никому не будет плохо. Все только обрадуются и мой уход все забудут. Встряхнув головой, я прогнал дурные мысли и стал быстро идти на остановку. Кажется, что весь город знает, о моей ориентации. Но наверно это не так…а может быть и так.
Как обычно сев в автобус, я отдал кондуктору деньги за проезд и, пройдя в самый конец автобуса, стал смотреть в окно. Как проплывают серые дома, унылые лица прохожих, автомобили. Как раз под стать моему настроению стал капать дождь. Мелкие капли застучали по стеклу, что заставило мое сердце сжаться в предчувствии беды. Чем ближе я подъезжал к колледжу, тем невыносимо страшнее мне становилось. Окно, по которому текли капли дождя, походило на мое израненное болью сердце, которое рыдает от отчаяния и тоски. Я так устал…хочу уйти. Хочу бросить все. Я хочу быть нужным кому-то. Хотя бы матери…но я не нужен даже ей…что мне делать?
Мелкая дрожь пробежала по телу, когда автобус остановился. Хотелось кричать от отчаяния и звать на помощь…хотелось к отцу. Чтобы, как и раньше он сидел со мной и утешал, когда у меня что-то не получается. Не хочу быть покинутым.
Словно от ходячего источника смертельного вируса, все расступались передо мной. Я слышал шепот и ядовитые смешки. Колкие шутки и оскорбления. Но к этому я уже более менее привык. Рядом с гардеробом стоял человек, из-за которого все это произошло. Понамаренко Павел…он перевел на меня взгляд и тут же отвернулся. Он не смог понять, хотя был моим другом…но ты ведь сам мне сказал, что могу тебе довериться…в чем же дело? Ты видишь как мне больно? Что ты еще хочешь сделать? Быть может убить меня? Может быть, это и было твоей целью? В любом случае ты добился своего. Отвернувшись от него, я сдал свое кашемировое пальто в гардероб и стал идти к расписанию. Смех девочек в стороне. Хохот парней. Надо мной ли они смеются? Скорее всего, да. Хотя возможно они просто говорят о своем, обсуждая недавно произошедшие забавные ситуации. За все эти дни у меня уже развилась устойчивая паранойя. Любой смех я стал воспринимать на свой счет, что ранило меня еще сильнее.
Стал смотреть расписание на стенде сквозь стеклянную дверцу. Ничего нового нет. Расписание тоже не изменилось. Сейчас мне нужно подняться на четвертый этаж и сесть подальше от всех за последнюю парту…автоматизация систем управления. Довольно интересный предмет. И ведет новый преподаватель. Несмотря на свою молодость, он довольно умен и очень хорошо и доступно преподносит материал.
Совершенной неожиданностью для меня было то, что прямо за моей спиной появилось отражение высокого парня…Дияз. Я не успел вовремя сориентироваться, и сильные пальцы вцепились в мои волосы. Я начал поворачивать голову, но было поздно. Левая сторона моего лица ударилась в стеклянную дверцу, разбив ее. Острая боль пронзила мою кожу. Я чувствовал кровь и осколки в своем лице. В первое мгновение я не сразу понял, что произошло. Но когда он с садистским удовольствием провел моим лицом по острым зубцам осколков, которые изрезали мое лицо, сознание обрушилось под невероятным натиском боли. Я тихо застонал и резко подался назад, чувствуя, как слезы унижения и адской боли брызнули из глаз. Господи помоги мне…спаси меня…мне так нужна помощь! Прошу!
Я не помню, как оказался на полу. Кажется, он ударил меня, а я не устоял на ногах. С неверием я смотрел, как он заносит ногу, чтобы пнуть меня в лицо…за что? Вокруг царила тишина, но никто не пришел на помощь…лишь запоздало, словно сквозь толщу воды я услышал, как кто-то бежит к нам…я видел, сейчас лишь искаженное яростью и беспричинной ненавистью лицо Дияза. Перед глазами все плыло, но я не мог пошевелиться, чтобы заслониться от удара…но его не последовало.
Мощная фигура вынырнула откуда-то из-за спины Дияза. Того буквально смело с ног от удара в челюсть, который на него обрушился. Высокий блондин с короткой стрижкой в черном деловом костюме…наш новый учитель по автоматизации и системе управления!
Гробовое молчание…никто не шелохнулся, ни звука. Все еще были в шоке. Никто ничего не понял. Даже вахтерша оторопело стояла в стороне и с ужасом смотрела на открывшуюся пред ней картину. Богдан Павлович стоял передо мной, смотря прямо на лежащего, на спине Дияза. Ни капли волнения или сожаления о том, что он совершил в его глазах я не увидел…и внезапно во мне проснулась ненависть ко всем. Жгучая и необъятная ненависть. Внутренний зверь взревел, словно его смертельно ранили. Сердце зашлось от сердцебиения. Дыхание участилось, и я стал вставать. Решительно…я с ненавистью смотрел прямо на Дияза, чувствуя невероятную боль, которая пронзала мое лицо…
- За что? – дрожащим голосом спросил я.
Мой голос разнесся по холлу. Учитель не поворачивался. Его мощная фигура словно заслоняла меня ото всех. Словно он был моим щитом. Резким движением он развернулся ко мне, и я вздрогнул от неожиданности, привыкнув ожидать в каждом движении в мою сторону подвох и подлость. Схватив меня за плечо, он с силой потащил меня к выходу. Что-то теплое и липкое текло по шее, просачиваясь сквозь одежду. Я даже не понимал, что происходит. Все как-то поблекло и потускнело. Боль пульсировала и перед глазами все плыло. Я крепко стиснул зубы. Послышался резкий звук сигнализации. Меня усадили и пристегнули ремнем безопасности. А я смотрел вперед. Пытался унять боль, унижение, то омерзительное, липкое чувство страха и ненависти, которую я ко всем испытываю.
- Максим. – услышал я голос рядом с собой. Повернувшись, я увидел обеспокоенное и бледное лицо Богдана Павловича. Его светло-зеленые глаза обеспокоенно смотрели на меня. – Потерпи немного.
И тут я не выдержал, и слезы полились у меня из глаз. Стараясь сдерживать судорожные всхлипы, я отвернулся от него к окну. Боже как больно…почему? За что? На меня в один миг обрушилось сразу все. И смерть отца, и осознание того, что я изгой, и эта боль и…ненависть. Обжигающая, всепоглощающая ненависть. Я тихо застонал, пытаясь сдержать отчаянный крик. Не хочу унижаться еще и перед ним. Не хочу быть слабым ни перед кем.
Сильная рука слегка приобняла меня и я услышал его мягкий голос:
- Ты не виноват, что они не могут тебя понять. Ты просто немного другой. Скоро это все закончится.
То что он пытался меня успокоить сломало меня. Ненависть прошла…осталась лишь жалость к самому себе. Осознание что я никому не нужен. Что я действительно изгой…ошибка. Меня не должно быть.
Богдан Павлович отвез меня в больницу, где мне наложили швы. Посмотрев на результат их стараний, я содрогнулся…вся левая часть моего лица была в извилистых тонких швах…как мне еще глаз не выбило осколком? Что мама скажет на этот раз? Опять промолчит? Я похолодел, поняв, что теперь я еще и урод…
- Ну… - растерянно и как-то оптимистично протянул учитель. – Мужчину шрамы украшают.
- Даже такого, как я? – спросил я, заглянув ему в глаза. – Вы ведь знаете кто я, верно?
- И что? – усмехнулся он. – Геи тоже люди.
- А они так не считают. – тихо сказал я. – Они считают, что я ублюдок, которому место в могиле.
- Не говори так. – покачал он головой.
- Но это так. – почти прошептал я. – Я не могу с ними справиться. У меня не получается. Я больше не могу терпеть это. Я уже устал.
- Если ты такой бесхребетный, то твое место и правда в могиле.
Я ошеломленно уставился на него, а он продолжил:
- Борись, во что бы тебе это не стало. В жизни слишком много дерьма можно встретить на своем пути. Но даже этого ублюдка Дияза можно поставить на место. Забудь о том кто ты и иди вперед. Ничего не бойся. Порой мы все остаемся один на один с самим собой, но главное не потеряться. Главное продолжить идти. Я вижу как тебе тяжело. Ты стал ломаться. Но я прошу тебя. – его тяжелая ладонь легла на мое плечо. Глаза открыто смотрели в мои. Неотрывно. Пронзительно. Он как отец…он готов меня поддержать. Непроизвольно к моему горлу подступил ком, а в уголках глаз вновь собрались слезы. Он произнес последнее слово, которое что-то во мне всколыхнуло…какой-то лучик надежды. – Борись.
Я весь дрожал словно в лихорадке. Мне было так плохо…так больно. У меня больше не осталось сил…я больше так не могу…
- Спасибо. – прошептал я. Хотелось сказать так много. Описать то облегчение и радость. Сказать, как все эти дни мне было больно и страшно. Но я не сказал…не смог сказать. Не смог подобрать нужных слов, чтобы описать все то, что сейчас крутилось в моей голове подобно урагану…да и зачем собственно?
- Может, я заеду, завтра за тобой? – спросил он меня, уже возле моего дома.
- Не стоит. – осторожно покачал я головой, отстегивая ремень безопасности. – Спасибо тебе большое.
- Отдохни. – улыбнулся тот в ответ. – Завтра будет новый день.
- Да. – отстраненно произнес я. – Будет. До завтра.
Я хлопнул дверцей и на секунду замерев, посмотрел в окно кухни, где стояла мама и смотрела прямо на меня…интересно. Что же она сейчас скажет и о чем она думает? Я решительным шагом стал идти к подъезду и открыв железную дверь стал подниматься по лестнице. Услышал как открылась наша дверь. Мама пропустила меня и, отойдя на шаг назад стала ждать, пока я закрою дверь. Скинув пальто и разувшись, я сложил руки на груди и, опустив голову, стал ждать.
- Что с лицом? – спокойно спросила она.
- Лицо как лицо. – сухо ответил я.
- А тон проще нельзя сделать? – с некоторой сталью уточнила она. Я исподлобья взглянул на нее и спросил:
- А тебе не все равно?
- Нет. – отозвалась она спокойно. – Что случилось?
-Ничего особенного. – ответил я вновь опустив взгляд. Просто ребятам не нравится то что я не такой как все. Видимо они, таким образом, хотят это исправить.
- Да? – словно привидение отозвалась она. – Кто тебя сейчас привез?
- Парень мой. – с вызовом ответил я. – Ты ведь об этом думаешь?
- Я спрашиваю, кто тебя привез! – внезапно закричала она.
- А какая тебе разница?! – гневно прорычал я.
Лицо больно стянуло, и я болезненно сморщился, непроизвольно схватившись за лицо. Мама видимо не ожидала от меня подобного, потому что она молчала. Я стал обходить ее и идти к себе в комнату. Прикрыв дверь, я переоделся и лег на кровать, накрывшись пледом. Глаза сами закрывались от усталости. Лицо болело…наверно оно еще долго будет болеть…сознание, словно плыло в дымке. Я то вновь просыпался, словно боялся, что что-то произойдет, то вновь проваливался во тьму. Мягкие прикосновения и я вздрогнув проснулся. Рядом сидела мама и кончиком пальца наносила какой-то крем мне на швы.
- Мам! – воскликнул я. – Зачем? И так больно!
- Тихо. Лежи. – как-то мягко и тихо сказала она. – От нее больно не будет.
Я перестал дергаться, и когда она закончила, снова стал засыпать. Потрепав мои волосы, она тяжело вздохнула и встала с моей кровати. Тихонечко прикрыв дверь, она ушла…
Следующим утром я сидел возле могилы отца. Смотрел на его памятник. На фотографию. И вспоминал. Вспоминал о том, как мы любили вместе с ним сидеть на кухне, играя в шахматы. Смотреть киноновинки, обсуждать автомобили. Сейчас во мне не было никаких эмоций. Ни положительных, ни отрицательных. Ничего не хотелось. Я просто вспоминал и смотрел на памятник…но видел не могильную плиту, а те образы, которые навещали мое сознание. Как все изменилось. Наверно именно со смертью отца все и начало меняться. И в первую очередь стал меняться я. Почему? Наверно потому что его смерть меня подкосила, и на какой-то момент заставила меня верить окружающим больше, чем это требуется. И вот к чему это привело. Лицо неприятно стягивало швами. Я думал о том что будет когда их снимут. Наверняка останутся ужасные рубцы. Как мне теперь жить с этим? Как на меня будут смотреть люди, и о чем они будут думать?
Тихое, жалобное мяуканье. Я встрепенулся и удивленно посмотрел по сторонам. Может быть это галлюцинации? Никого нет. Я оглянулся по сторонам и невольно поежился. Кладбище как никак. Хотя чего я боюсь? Мертвых бояться бессмысленно…опять это мяуканье. Жалобное. Тихое. И совсем рядом со мной. Я повернул голову и увидел рядом маленького, черного котенка с желтыми глазами.
- Эй. – удивленно протянул я. – Ты здесь откуда?
Он доверчиво подошел ко мне и стал тереться о мое колено. Пушистый, маленький такой. Он так наивно посмотрел на меня, что мне стало его, невыносимо жаль.
- Иди сюда. – потянулся я к нему. Он свернулся пушистым комочком на моих руках и громко замурлыкал. Еще одно покинутое и брошенное существо. Как и я…ком снова подступил к горлу и я подумал о том, что может случиться сегодня…котенок жалобно мяукнул, словно чувствовал мои эмоции и мою боль. А может быть ему холодно и хочется есть?
- И мне тоже страшно. – тихо сказал я. Не оставлю его как это сделали со мной. – Пойдем домой.
О чем интересно думали люди, когда видели парня в черном пальто с изувеченным лицом на груди, у которого спал маленький черный котенок? Думали ли они что нам обоим сейчас плохо и одиноко?
Мама ничего мне не сказала, когда я пришел с котенком на руках. Видимо поняла что в нем я увидел нечто родное и одинокое. Сейчас я чувствовал себя одним единственным человеком на всем белом свете. Без надежды на будущее. Без любви и опоры. Элементарной ласки и понимания. Я помыл котенка, накормил его и положил спать на свою кровать, накрыв его теплой маминой шалью.
- Тебе кто-то звонил сегодня. – сказала мама, когда я сел обедать.
- Может быть Богдан Павлович? – безразлично ответил я.
- Нет. – спокойно отозвалась она. – Какой-то Паша.
Я сначала думал, что мне послышалось. Ну не мог Понамаренко мне позвонить. Это явно не он был. Кто-то другой…хотя других Паш я не знаю.
- Спрашивал почему ты сегодня не пришел. – продолжила мама. – Спросил можно ли ему заехать сегодня или нет.
- Ты конечно сказала что нет. – с надеждой протянул я уже не сомневаясь в том, какой именно Паша мне звонил.
- Конечно, разрешила. – Как само собой спокойно отозвалась она в ответ. Порой я поражаюсь ее твердолобостью.
- Замечательно. – хмуро пробубнил я.
- Кто он? Учится с тобой? – без тени интереса спросила она.
- К сожалению да. – ответил я, отложив ложку. Сразу аппетит пропал. По телу прошлась нервная дрожь.
- Ну и когда он собрался прийти? – уточнил я чопорно.
- Сегодня. – как само собой ответила та.
- Я понял, что не на Новый Год. – скептически фыркнул я.
- Примерно через полчасика должен приехать. – сжалившись надо мной ответила мать чуть улыбнувшись уголками губ.
- Меня нет. – тут же выдал я, вскакивая со стула, задев стол.
- Да-да, конечно. – услышал я за спиной ее сухой смешок.
Сев на подоконник я прислонился левой стороной лица к холодному стеклу. Опять дождь. Замечательнейшая погода. Ничего не хочу. Ненавижу всех…звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Я услышал мамины шаги уже понимая, что она проведет его сюда. Так и оказалось . Я услышал его голос в коридоре.
- Макс дома?
- Конечно дома. – спокойно отозвалась мама. – В своей комнате.
Мама-мама…ну за что ты так меня не любишь? Я продолжил сидеть на подоконнике и, когда он зашел в комнату, я не повернулся к нему. Краем глаза я видел, как он нервно стоит напротив меня, держа что-то в руке.
- Ты как? – спросил он наконец. Я не ответил ему, отведя взгляд в сторону, чтобы не видеть его даже мельком.
- Я твои тетради принес. Они вчера выпали у тебя. – нервно продолжил Паша. Точно. Когда Дияз вчера ударил меня в стекло, я выронил свою папку с тетрадями.
- Я на стол положу? – спросил он. Не дождавшись ответа, он сам прошел к столу и, положив на нее мою папку, сел на мой стул. Затем неуверенно начал говорить. – Слушай…нам кажется нужно поговорить. О том, что произошло.
Кажется? А мне кажется, что нам никогда нельзя было разговаривать. Но вслух я ничего не сказал. Я просто молча, смотрел в окно.
- Слушай Макс, я понимаю, что сейчас ты ненавидишь меня больше всех на свете. Даже больше Дизы. – неуверенно говорил Паша.
Вот тут ты прав как никогда прежде. Я действительно ненавижу тебя. Ненавижу так, что сам сгораю в адском пламени своих чувств. Хочу тебя расстрелять, забить до смерти, отравить, сжечь заживо, изрезать тебя на куски. Хочу чтобы ты страдал. Хочу, чтобы прочувствовал хотя бы толику той боли, которую ощутил я на своей шкуре.
- Я невероятно виноват перед тобой. – с отчаянием воскликнул он.
И тут ты прав. Безусловно, прав.
- Я… - запнулся он. – Я ведь сам сказал тебе, что ты можешь довериться мне.
Бинго! Да ты сегодня буквально противоречишь всем законам природы и ломаешь все мои представления о твоей безграничной тупости!
- Просто пойми…для меня это противоестественно. – оправдывался он, запинаясь. – Ну я не могу даже представить как это… с парнем…парень. Я не против таких людей, просто для меня это не правильно.
- Тогда зачем пришел? – тихо перебил я его. Какое-то время он молчал, не в силах видимо ничего сказать. Но затем он ответил:
- Потому что мы всегда были друзьями, и ты первый пришел, когда моя сестра повесилась. Ты единственный смог тогда меня успокоить. А я не смог тебя понять. Я поступил подло.
- Это хорошо, что ты понимаешь свою ошибку. – также тихо сказал я. – Но ты должен понять и еще кое что. Знаешь что именно?
Я наконец полностью повернулся к нему. Паша вопросительно смотрел на меня.
- Не знаю. – искренне ответил он. Его глаза округлились, когда он увидел мое лицо. Видимо со стороны это действительно выглядело ужасно.
- Ты тварь. – спокойно и четко сказал я ему в лицо. – Ты самый подлый и мерзкий человек, которого я когда-либо видел. Даже Дияз никто по сравнению с тобой. Я ненавижу тебя. Всем сердцем и всей душой. Я ненавижу каждое твое движение и каждое воспоминание о тебе. Я ненавижу твое имя, фамилию, ненавижу даже улицу, на которой ты живешь. Ты не сможешь понять всю глубину моих чувств. Я проникся к тебе доверием, а ты так подло поступил со мной. Если бы ты знал, насколько сильно мне было больно, то ты понял бы меня. Я буду ненавидеть тебя всегда. Буду проклинать все что с тобой связано, потому что не могу о тебе говорить без отвращения так же, как это делал ты до того как Дияз сделал это со мной.
Не ожидав от себя подобных слов я замолчал. Кое-как, переведя дыхание и уняв в груди пожар, я вновь отвернулся к окну, где шел дождь. Хочу раствориться в нем. Хочу подняться высоко-высоко в небо, туда, где над городом нависли свинцовые тучи. Хочу смотреть на людей сверху вниз и сожалеть таким же одиноким как и я. Я буду рыдать вместе с ними, чтобы им было легче. А мне будет еще больнее, потому что рано или поздно дождь вновь начнется, но я буду рад, что помогу пережить боль другим.
- Мне правда очень жаль. – тихо сказал Паша. Послышались его тихие шаги, удаляющиеся из моей комнаты в коридор. Блеснула ослепительная вспышка молнии и следом за ней громыхнул рокочущий раскат грома. Дождь уже перерос в ливень. Притянув к груди колени, я тяжело вздохнул, прислонившись виском к стеклу. Крупные капли дождя барабанили по стеклу, успокаивая меня. Словно пытаясь остудить. Как прекрасно…я так устал. Почему…я все никак не могу понять ответа на элементарный вопрос – почему? Я ненавижу всех. Я всегда им помогал. Всегда выручал. Я отдавал им всего себя…и чем они мне оплатили? Я ненавижу их…
Рядом раздалось жалобное мяуканье. Видимо он испугался грома. Я опустил глаза вниз и увидел его сияющие глаза, обращенные прямо на меня. Тяжело вздохнув я нагнулся и поднял его к себе. Теперь мы, вдвоем…свернувшись на моих руках, он снова жалобно мяукнул.
- Ну что? – тихо спросил я. – Это всего лишь дождь.
Он смотрел на меня, словно понимал о чем я говорю. Будто разделял со мной боль…
- Дождь не может идти вечно. – почти шепотом произнес я. Полыхнула еще одна ослепительная вспышка и с секундной задержкой громыхнул на столько мощный раскат грома, что задребезжали стекла…котенок вновь громко мяукнул.
Совсем тихо я встал и положил его обратно на кровать. Боже как мне больно…я так больше не могу…
- Куда ты? – удивленно спросила мама.
- Я не знаю. – ответил я, одевая пальто.
- На улице дождь. – как всегда спокойно заметила она, но я уже молча открывал дверь, собираясь уходить. Мне донеслось в спину. – Долго не задерживайся.
Я шел под ливнем, слушая, как грохочет гром. Все бежали по улице укрывшись зонтами. Машины проносились мимо, разбрызгивая шлейфы воды в стороны. Я четко слышал стук своего сердца. Я почти не помнил куда шел. Мне просто хотелось быть ближе к небу. Одежда уже промокла. Но как ни странно мне не было холодно. Сейчас мне было спокойно, как никогда не было до этого момента. Я помню, как зашел в подъезд одного из высоких зданий. Помню звук шагов, который рикошетом отдавался от стен. Я вышел на крышу, под открытый дождь…смотрел в небо и видел лишь его свинцовую тяжесть. Я словно слышал чей-то плач, который сейчас так сильно разрывал мою душу. Холодные капли били по лицу. Полыхнула молния. Совсем рядом. Так близко. Если бы я захотел, я бы дотронулся до нее…я хочу к ней прикоснуться…ощутить ее силу…я словно видел ее хмурое лицо старика. Не смотри на меня так…я просто устал. Вдохнув полной грудью я опустил глаза себе под ноги…вокруг меня вода. Я видел свое отражение на рябой поверхности. Так странно…что это за моей спиной? Кожа на спине стала чесаться…странно. Я неожиданно почувствовал такой дискамфорт…потянулся себе за плечо и…меня пронзила ужасная боль, от которой я упал на колени. Крик вырвался из моей груди. Боже как больно…словно что-то рвется из меня, разрывает мою плоть. Резкий звук разрываемой ткани и…что это? За спиной что-то…словно продолжение меня. Такое легкое, но в тоже время ощутимое. Я повернул голову назад и…вновь чуть не закричал, но теперь уже от неожиданности и непонимания…шока! Либо я сошел с ума, либо… за моей спиной появились вполне реальные, черные крылья, словно у ангела. Я попытался ими взмахнуть, и это получилось так легко! От меня в стороны разнесся шлейф брызг. Мощные крылья обняли меня, заключив в кокон…пораженно, я коснулся кончиком пальца гладкой поверхности перьев…не могу поверить. Этого просто не может быть. Как такое возможно?
Полыхнула новая вспышка молнии. Я развернул крылья, взглянув ввысь…небо зовет меня…оно так близко. Совсем рядом. Хмурый старик будто одобрительно улыбается мне. Я иду к тебе. Порыв ветра встрепенул мои слипшиеся от влаги волосы. Впервые за долгое время я улыбнулся. Светло. Искренне. Моя мечта сбылась…я могу слиться с небом!
Я подбежал к краю крыши, чувствуя приятную тяжесть крыльев за спиной…но вдруг не получится? Я ведь еще плохо ими управляю…вернее вообще не умею ими управлять! Вдруг я разобьюсь?
Но эта мысль тут же погасла, потому что желание быть в небе пересилила во мне все страхи. Взмахнув крыльями я оторвался от края крыши. Порыв воздуха захлестнул меня. Дыхание перехватило и я стал лететь вниз. Воздух гудел в ушах, а я забыл о крыльях за спиной. Я видел лишь стремительно приближающуюся землю и автомобили. Я летел вниз словно комета. И тут в голове зажглось воспоминание о крыльях. Судорожно взмахивая ими, я стал выравниваться, а затем под мощными рывками я стал стремительно подниматься вверх, все быстрее и стремительней приближаясь к свинцовому небу. Ветер развевал мои волосы. Дождь хлестал по лицу. Вода застилала глаза, но я летел! Это ни с чем несравнимое чувство полета ничем нельзя заменить. Это ощущение полной и безграничной свободы. Вот оно небо! Живи в нем! Пари над землей! Это реально, это возможно…я свободен, я один. Навсегда. Теперь я отдан небу…я лечу!
Полиция пыталась оттеснить толпу, которая с любопытством пыталась рассмотреть молодого человека, который лежал на зеленой траве. Его бледная кожа казалась молочной. Он казался легким и хрупким, словно перышко. Глаза закрыты. Левая часть лица была покрыта извилистыми швами, из которых сочилась алая кровь. Он лежал на спине, словно смотрел в свинцовое небо. Те, кто был свидетелем этого события, говорили, что он был на крыше. Причем он буквально вылетел с ее края, словно он разбегался перед этим…маленькая девочка, держащая за руку свою маму с непониманием смотрела на белоснежное лицо, которое ей удавалось изредка увидеть. «Что произошло? – спрашивала себя девочка. – Он спит?»
Громыхнул раскат грома и Вика, вздрогнув, посмотрела на свинцовое небо. Там, среди серых крыш, стремительно пролетела крылатая фигура человека…
- Мама! Смотри! Ангел! – запоздало закричала Вика.
Все удивленно стали смотреть вверх, но ангел уже давно скрылся в хмуром небе…
- Не говори чепухи! – гневно воскликнула женщина дрожащим голосом и стремительно повела дочь домой. Она еще долго смотрела на ту крышу, за которой скрылась крылатая фигура. Отчаявшись еще раз увидеть ангела, Вика расстроено опустила голову…
Ночью она долго смотрела в окно, выключив у себя свет. Там на кухне мама рассказывала папе о том, что сегодня произошло. Вике было так жаль этого мальчика. Неужели он умер? Девочке было так страшно…она не понимала, что значит смерть, но думала, что это нечто ужасное…наверно это как то, что случилось с их волнистым попугаем Гришей, который в одно утро был обнаружен девочкой, лежащим на дне клетки. Он лежал вытянувшись, словно спал…и этот мальчик тоже, словно спал…
Полыхнула яркая вспышка и Вика судорожно вздрогнула, когда увидела прямо напротив их дома, на самом краю крыши фигуру хрупкого человека. Он обнял себя, словно ему было холодно. А за его спиной были сложены огромные черные крылья…он словно житель ночи…сказочный и прекрасный черный ангел…и Вика узнала его…это его они с мамой видели лежащего на земле…это он умер!
Ангел распахнул свои огромные крылья, и мягко взмахнув ими, легко оторвался от края крыши, словно пушинка паря в воздухе. Стремительно и легко он приближался прямо к окну Вики, которая замерла от ужаса…она все четче видела его лицо. Такое прекрасное. Его красоту не портило даже то, что левая сторона его лица была покрыта извилистыми рубцами. Он завис совсем близко от стекла, смотря вплотную в лицо Вики…эти глаза…небесно-голубые, словно полные слез. От волнения и страха девочка забывала дышать…и каково же было ее облегчение, когда тонкие губы ангела изогнулись в ласковой улыбке. Тонкие, изящные пальцы коснулись стекла и Вика улыбнулась в ответ…какой прекрасный ангел. По его лицу текли капли дождя…а быть может это и слезы?
Вика никогда не забудет встречу с ним. Никогда-никогда. Будет помнить его…а ангел будет приходить, когда ей будет плохо или одиноко. А сейчас, продолжая улыбаться, ангел махнул изящной рукой на прощание. Мощное движение черных крыльев и он взвился ввысь, рассекая воздух. Его дом – это небо…он там, где гроза. Рядом с плывущими свинцовыми тучами. Там где полыхают молнии и грохочут раскаты грома. Только там он чувствует себя дома…лишь там он забывает о боли и чувствует свободу. Безграничную и полную свободу…он ангел…
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
